Уф, ну и жарища! Федор Иванович вытер платочком пот с лысины. Окна его кабинета выходили на южную сторону. Это было хорошо, и он сам выбирал себе помещение. Но иногда даже в нашем холодном климате, отличающимся большим количеством пасмурных дней, случается жара. Да такая, что не спасают ни плотно закрытые жалюзи, ни кондиционер, включенный на полную мощность. Дождя не было уже две недели, и солнце палило так, будто задалось целью выжечь все живое, начиная с пожухлой травы во дворе и заканчивая лично им, Федором Ивановичем.Ему приходилось тяжело: давала себя знать внушительная комплекция. Пот противно скатывался за шиворот расстегнутого воротника рубахи, отчего та постепенно превращалась из белоснежной и строгой в жалкую, мокрую бесформенную тряпку. По крайней мере, Федору Ивановичу так казалось. И он хранил на этот случай запасную рубаху здесь же, в кабинете за дверью.
Федор Иванович лениво обмахивался папкой для бумаг и одновременно прикидывал, не пора ли переодеться, как в дверь нерешительно постучали.
— Войдите! — с явным неудовольствием откликнулся он.
Дверь распахнулась, и в кабинет скользнула женщина, в которой Федор Иванович тотчас узнал Марию Петровну, занимавшую в его отделе должность инженера. Впрочем, отчества он все равно не помнил, предпочитая обращаться к ней просто по имени.
— А, Машенька! Проходи, проходи. Садись!
«Машеньке» было сильно за сорок, она растила двух довольно взрослых детей и приходилась ровесницей Федору Ивановичу, однако прощала ему подобную фамильярность, как человеку более высокому по положению. От этого разговора она не ждала ничего хорошего: не каждый день тебя вызывает начальство. Да и, положа руку на сердце, ей было отчего беспокоиться. Проект, которым она занималась, застопорился. Вдобавок младшему ребенку вдруг срочно понадобилось пройти диспансеризацию для школы, и Мария Петровна всю последнюю неделю опаздывала на работу, иногда сильно. К сожалению, ее худшие опасения оправдались.
— Расскажи, что у вас происходит на проекте, гы-гы, — миролюбиво поинтересовался Федор Иванович, едва Мария Петровна примостилась на краешке стула.
Привычка подхихикивать после каждой фразы была отличительной чертой начальника, и все, кто с ним хотя бы раз общался, знали об этом и старались хотя бы улыбнуться в ответ. Мария Петровна тоже попыталась изобразить лучезарную улыбку, но тут же поняла, что получается довольно жалко и сделала озабоченное лицо.
— Да так… — неопределенно ответила она. — Идут дела.
— И когда вы исправите все замечания заказчика, гы-гы?
— Понимаете, — пустилась в объяснения Мария Петровна. — Нам не очень ясно, что от нас хочет заказчик. Мы запросили от него информацию еще неделю назад, но так и не получили ответа.
— А как вы запросили?
— По электронной почте.
— А позвонить пробовали? Кто ее читает, эту почту, гы-гы?!
— Пробовали. Куратор от заказчика не смог самостоятельно ответить ни на один вопрос.
— И?
— Запросим повторно!
— Так не пойдет! Ты ж понимаешь, что у нас горят сроки.
— Понимаю. Но заказчик не идет на контакт. Вот если бы вы посодействовали… На своем уровне.
— А вы предложите свое решение, — перебил Федор Иванович. — Это ведь так работает: пока вы задаете вопросы, заказчик будет морозиться. А вот, если вы придете с готовыми вариантами решений, то есть с ответами на эти вопросы, ему останется только выбрать. Понимаешь, гы-гы?
— Сказать по правде, даже не знаю, что мы можем предложить. Предметная область новая для нас. Мы не разбираемся ни в нюансах его работы, ни в бизнес-процессах.
— А вот этого ему говорить не надо, гы-гы! Контракт у нас на большую сумму, поэтому все мы знаем и во всем разбираемся, гы-гы. А если нет, то быстро разберемся. В общем, завтра мне предоставьте варианты наших предложений, обсудим.
— Э… ладно, — горестно вздохнула Мария Петровна. — Но есть еще одна проблема.
— Какая?
— Не совсем понятно, кому именно на стороне заказчика нужно эти варианты показывать. Куратор, который выдвинул замечания, не представляет, как должно быть. А больше мы никого не знаем.
— Так найдите! И продайте этому человеку наиболее выгодный для нас вариант.
— Продать? Но я полагала, это задача отдела продаж, а не наша!
— Нет, Машенька, гы-гы. Я совсем не жду от инженеров только технических навыков. В моем понимании, настоящий инженер должен быть инициативным, коммуникабельным и уметь продвигать свои решения, гы-гы. Иначе зачем нам такие инженеры, верно, гы-гы?!
Слушая начальника, Мария Петровна приуныла.
— От того, насколько каждый из нас эффективен, готов взять ответственность за конечный результат, и складывается успех проекта, гы-гы. И не побоюсь этого сказать: успех всей фирмы! — продолжал разглагольствовать Федор Иванович.
— Но это не мое! В том, что касается проектирования я разбираюсь хорошо, но продавать не умею.
— Научись, гы-гы. Полезный навык! Хочешь, отправим тебя на курсы продажников?
— Э… Нет, обойдусь.
— Как хочешь! Но, я полагаю, мы поняли друг друга? Завтра жду от тебя наши предложения для заказчика с оценкой сроков выполнения, гы-гы.
— Э… Хорошо, — смирилась Мария Петровна и в крайней степени раздражения, которое не хотелось показывать, засобиралась к выходу.
«Что там говорила Зинка насчет новой работы?.. — вдруг вспомнила она. — Может быть, место еще не занято. Надо бы ей звякнуть!»
— Вот и славно! — Федор Иванович удовлетворенно откинулся в кресле, не верно истолковав ее реакцию и наблюдая как Мария Петровна покидает кабинет.
Мокрая рубашка тут же коварно прилипла к спине, и он поморщился. «Какие же они все-таки все беспомощные! — подумал Федор Иванович, переодеваясь. — Не могут сами ничего сделать. Приходится всему их учить. Но ведь для этого я и нужен! А что? Выходит, я незаменим!» Порадовавшись этому неожиданному, но приятному выводу, он с удовольствием устроился поудобнее и задремал. Рабочий день шел своим чередом.
